Пред нами открывается новый раздел Книги "Второзаконие". После того, как одиннадцатью первыми главами Книги был утвержден важный принцип послушания Богу, мы переходим к рассмотрению практического применения этого принципа к жизни народа, вступившего во владение землею. "Вот постановления и законы, которые вы будете стараться исполнять в земле, которую Господь, Бог отцов твоих, дает тебе во владение, во все дни, которые вы будете жить на той земле" (ст. 1).

Особенно важно заставить сердце и совесть признать авторитет Божий независимо от подробностей второстепенной важности. Последние окажут на нас должное действие, если наше сердце научилось в полной и безусловной покорности склоняться пред высшим авторитетом Слова Божия.

При изучении одиннадцати первых глав мы видели, что законодатель старается вызвать именно подобное настроение в сердце Израиля. Прежде всего необходимо было твердо установить в глубине души основной великий принцип всякого рода нравственности. Принцип этот, имеющий отношение и к нам, христианам, заключается в следующем: человеку вменяется в непременный долг всецело подчиняться Слову Божию, что бы оно ни приказывало, понимает человек причину этого приказания, или нет, - это безразлично. Один только факт имеет решающее значение: Говорил ли нам Бог? Если Он говорил нам, этого вполне для нас достаточно. Ничего другого нам и не надо.

Пока этот принцип не полностью установлен, или, лучше сказать, пока сердце не управляется исключительно нравственными побуждениями, мы не в состоянии заниматься вопросами второстепенной важности. Если дать свободу своей собственной воле, если позволить рассуждать слепому разуму, тогда в сердце возникнет целый ряд вопросов, тогда затруднения и камни преткновения встретят нас на нашем пути.

"Как!" - воскликнут, быть может, некоторые, - "разве нам не следует пользоваться нашим разумом? К чему же в таком случае он нам дается?" На это существует два ответа: прежде всего наш разум не представляет в данную минуту того, что было первоначально дано человеку. Вспомним, что в мир вошел грех; человек - существо падшее; весь его нравственный облик, его разум, его суждение, его ум, все пострадало от грехопадения, которое произошло от того, что человек не придал должного значения слову Господа.

Во-вторых, если б разум не вышел из своего нравственного равновесия, он доказал бы это своим подчинением Слову Божию. На самом деле это не так: разум утратил свои здравые суждения, сделался слепым и крайне развращенным; он не может иметь верного представления о вещах духовных, Божественных, небесных. Если бы этот простой факт оказался понятным, тысячи затруднений исчезли бы с нашего пути, тысячи вопросов получили бы свое решение. Разум есть корень неверия. Сатана шепчет человеку в ухо: "Тебе дан разум, - почему же не пользоваться им? Он был дан тебе именно для того, чтобы руководствоваться им во всех отношениях. Ты не должен соглашаться с тем, что не поддается исследованию твоего разума. Как человек, ты имеешь право все подвергать обсуждению твоего рассудка; надо быть сумасшедшим или идиотом, чтобы со слепою верою соглашаться со всем, что тебе говорят!

Что мы ответим на подобные лукавые и опасные доводы? Ответ наш будет прост и решителен: "Слово Божие настолько же выше разума, насколько Бог выше созданной Им твари, или насколько небеса выше земли. Поэтому, когда говорит Бог, должны умолкнуть все рассуждения разума. Когда речь идет только о словах человеческих, о человеческом суждении или мнении, тогда влияние разума вполне уместно, или, вернее, мы тогда должны пользоваться разумом, чтобы проверить слышимое нами единственным верным словом, - Словом Божиим. Но если мы позволяем нашему разуму обсуждать Слово Божие, душа неминуемо погрузится во мрак неверия, откуда легко скатиться и в ужасную бездну полного отрицания существования Божия".

Нам, другими словами, необходимо сокрыть в наших сердцах следующую великую истину: единым непоколебимым основанием для души служит вера в высший авторитет, в Божественное величие и в полноту Слова Божия. Этого взгляда придерживался Моисей, когда он обращался к сердцу и к совести Израиля. Он был воодушевлен единственною великою целью - заставить народ беспрекословно подчиняться Божественному авторитету. Подвергнуть критике человеческого разума всякое правило, всякое постановление, всякое, одним словом, приказание Слова Божия - это значит отрицать Божественный авторитет, отрицать священные Писания, отказываться от покоя и мира души. Когда же, напротив, действием Духа Божия душа приведена в безусловное послушание Слову Божию, тогда всякая заповедь, всякая фраза драгоценной Книги Божией принимаются, как от Самого Господа, и носят на себе отпечаток важности, присущей Его авторитету. Может случиться, что нам не полностью открыт смысл какого-либо постановления, но вопрос не в этом; нам достаточно сознания, что оно исходит от Бога; это Его слово, - с нас этого довольно. Пока этот великий принцип останется непонятным, пока душа его всецело не усвоит, до тех пор не может существовать твердого основания истинной нравственности.

Только что высказанные нами мысли могут объяснить читателю связь, существующую между изучаемой главою и первым разделом этой Книги, а также и дать ему уразуметь всю важность первых стихов 12-ой главы.

Истребите все места, где народы, которыми вы овладеете, служили богам своим, на высоких горах, и на холмах, и под ветвистым деревом. И разрушьте жертвенники их, и сокрушите столбы их, и сожгите огнем рощи их, и разбейте истуканы богов их, и истребите имя их от места того" (ст 2-3).

Земля принадлежала Иегове, израильтяне были только ее временными арендаторами; поэтому, завладев ею, они первым долгом были обязаны истребить все, что имело отношение к существовавшему здесь с древних времен идолопоклонству. Это было совершенно необходимо, каким бы нетерпимым ни казалось человеческому разуму подобное отношение человека к религии других людей. В этом сказалась, мы этого не отрицаем, явная нетерпимость; но как же иначе и мог отнестись Бог живой и истинный к богам ложным и к идолопоклонству? Богохульной оказалась бы даже одна мысль, что Господь допускает служение лжебогам в земле, принадлежащей Ему.

Вникнем в суть этой истины. Не то, чтобы Бог, в великом милосердии Своем, не оказывал долготерпения относительно мира; пред глазами всех нас развертывается шеститысячилетняя история, в течение которой таким чудесным образом обнаруживалось долготерпение Бога от дней Ноя, долготерпение, не прекратившееся и несмотря на отвержение Израилем его возлюбленного Сына. Но все это касалось великого принципа, изложенного в рассматриваемой нами главе Израилю следовало убедиться, что по завоевании им земли Господней ему первым долгом следовало истребить идолопоклонство с лица этой земли. Имя Бога, Который должен был быть "единым Богом их", покоился на народе израильском. Они были Его народом, и Он не мог допустить их общения с бесами. "Господа, Бога твоего, бойся, и Ему одному служи" (Втор.6,13).

С точки зрения необрезанных языческих народов этот факт мог свидетельствовать о нетерпимости Израиля, мог выявить узкий кругозор, чуть ли не ханжество Израиля. Язычники могли гордиться своею свободою, могли хвастаться тем, что их широкие взгляды дают возможность исповедовать религию, допускавшую поклонение "многим богам и многим господам". По их мнению широкий ум требовал всякому свободу исповедовать какую ему угодно религию, свободно избирать предмет и способ поклонения. Или, как это случилось позднее в Риме, явным доказательством особенно высокого развития, последним словом самой блестящей и самой утонченной цивилизации считался факт воздвижения Пантеона, в котором нашли себе место все языческие божества. Какое кому дело, говорили они, в какую форму выливается религия человека и что является предметом его поклонения; только бы он сам оказался искренним. Все сводится к одному и тому же. Великою целью для каждого должно быть желание работать на пользу обществу, содействовать его национальному успеху; все это как нельзя лучше ведет к личному благоденствию отдельных личностей. Необходимо, чтобы всякий человек имел религиозные интересы; что же касается формы исповедуемой им религии, это полностью безразлично. Вопрос не в том, какова твоя религия, а в том, каков ты сам".

Эти мысли вполне могли быть свойственны плотскому разуму необрезанных народов; что же касается Израиля, ему надлежало помнить важную истину: "Я Господь, Бог твой", и еще: "Да не будет у тебя других Богов пред лицом Моим". Такова была их религия: она заключалась в поклонении единому Богу, живому и истинному, их Творцу и их Искупителю. К нему имел свободный доступ всякий истинный верующий, каждый член общества обрезанных, обладавший великим и святым преимуществом принадлежать к Израилю Божию. Мнения и обвинения, падавшие на них со стороны окружавших их народов, не имели для них ровно никакого значения, какие права имел Бог Израилев на обрезанный Свой народ? Могли ли они иметь правильное суждение о положении Израиля? Конечно нет: поэтому их мысли, их суждения и доводы не имели никакого значения Израилю следовало совсем не считаться с ними; ему надлежало преклониться пред высшим и безусловным авторитетом слова Божия, требовавшим полнейшего истребления любой тени идолопоклонства в чудной земле, в которой им дано было жить. Следовало не только покончить со служением чужим богам, разбив на мелкие куски идолов, чтобы воздвигнуть на их место жертвенники истинному Богу, но следовало еще и выполнить повеление Божие: "Не то должны вы делать для Господа, Бога вашего; но к месту, какое изберет Господь, Бог ваш, изо всех колен ваших, чтобы пребывать имени Его там, обращайтесь, и туда приходите, и туда приносите всесожжения ваши, и жертвы ваши, и десятины ваши, и возношение рук ваших, и обеты ваши, и добровольные приношения ваши, и первенцев крупного скота вашего; и ешьте там пред Господом, Богом вашим, и веселитесь, вы и семейства ваши, о всем, что делалось руками вашими, "чем благословил тебя Господь, Бог твой" (ст. 4-8).

Какое великое и важное откровение высказывалось израильскому обществу в этих словах! Единственное место, где им надлежало совершать свое служение Богу, избиралось Богом, а не человеком. Жилище Божие, место пребывания Божия должно было сделаться центром объединения всего Израиля; туда они должны были приносить свои всесожжения и свои десятины; там они должны были поклоняться Господу и радоваться пред Его лицом.

Это может показаться узким; так оно, в сущности, и есть. Иначе и быть не могло. Раз уж Богу благоугодно было избрать место обитания среди искупленного Его народа, то только исключительно там и могло совершиться их служение Богу. Сам Господь ограничил пределы места поклонения Себе, и это постановление составляло радость каждой души, преданной Господу и любящей Его. Она могла восклицать от всего сердца; "Господи! возлюбил я обитель дома Твоего и место жилища славы Твоей". И еще: "Как вожделенны жилища Твои, Господи сил! Истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце мое и плоть моя восторгаются к Богу живому... Блаженны живущие в доме Твоем, они непрестанно будут восхвалять Тебя.. Ибо один день во дворах Твоих лучше тысячи. Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия" (Пс. 25,и 83).

Этот дом Божий должен быть дорог сердцу всякого истинного израильтянина. Собственная воля могла заставить его желать идти в то или другое место; непостоянное сердце могло жаждать перемен: но всякий истинный и преданный Богу Его поклонник мог находить удовлетворение, благословение, радость и отдых лишь в присутствии Божием, лишь в местах, где пребывало имя Господа, лишь на том месте, где признавался авторитет Его драгоценного Слова. Искать какое-либо иное место общения с Богом значило бы не только отрекаться от слова Господа, но и оставлять Его святое жилище.

Развитие этого принципа мы находим в нашей главе. Моисей напоминает народу, что с той минуты, как он войдет в землю Господню, ему следует отказаться от всякого духа независимости, от всякого своеволия, характеризовавших их в долинах Моавитских или в пустыне. "Там вы не должны делать всего, как мы теперь здесь делаем, каждый, что ему кажется правильным. Ибо вы ныне еще не вступили в место покоя и в удел, который Господь, Бог твой, дает тебе. Но когда перейдете Иордан и поселитесь на земле, которую Господь ваш, дает вам в удел, и когда Он успокоит вас от всех врагов ваших, окружающих вас, и будете жить безопасно: тогда какое место изберет Господь, Бог ваш, чтобы пребывать имени Его там, туда приносите все, что я заповедую вам; всесожжения ваши и жертвы ваши, десятины ваши и возношения рук ваших, и все, избранное по обетам вашим, что вы обещали Господу: и веселитесь пред Господом, Богом вашим, вы и сыны ваши, и дочери ваши, и рабы ваши, и рабыни ваши, и Левит, который посреди жилищ ваших: ибо нет ему части и удела с вами. Берегись приносить всесожжения твои на всяком месте, которое ты увидишь; но на том только месте, которое изберет Господь, в одном из колен твоих, приноси всесожжения твои, и делай все, что заповедую тебе" (ст. 8-14).

Из этого видно, что Израиль должен был согласоваться с Божиим повелением не только при выборе предмета своего поклонения, но и в вопросе о месте и форме своего служения Богу. С той минуты, как Израиль, искупленный народ Божий, перешел чрез реку смерти и вступил в землю, им дарованную во владение, исчезла всякая возможность произвольного служения народа Богу. С той минуты, как они овладели землею Господнею и вошли в покой, их разумное и мудрое служение Богу должно было выразиться в их полном послушании Его Слову. Что допускалось в пустыне, то не могло быть терпимо в Ханаане. Чем больше были их преимущества, тем больше становилась так же и их ответственность.

Возможно, что так называемые либералы, проповедующие свободу действий нашей воли и защищающие свободу личного суждения в вопросах религии, скажут, что все высказанные нами постановления до нельзя узки и совершенно несовместимы с просвещенностью нашего века. Мы ответим им следующее: "Разве Бог не имел права предписать Своему народу, в какую форму должно быть облечено служение Ему и в каком месте Он желал встречаться с Израилем? Приходится или совершенно отвергнуть существование Бога, или же допустить Его прямое и неоспоримое право назначить время и место, где Его народ должен был к Нему приближаться. Неужели же отказывать Богу в правах Его на народ Его, значит, доказывать свой ум, свое высокое умственное развитие или свой широкий кругозор?

Если же Богу принадлежит право повелевать, неужели послушание Его народа Его повелениям может считаться доказательством узости взглядов и ханжеством? Этот вопрос требует нашего разрешения; он до крайности прост. Только послушание заповедям Божиим свидетельствует об истинной широте мыслей и сердца; и Израиль нимало не доказывал ограниченность своего кругозора, совершая свои жертвы на положенном для этого месте и отказываясь приносить их в каком-либо ином месте. Необрезанные язычники могли где попало служить своим богам; но народу Божию не следовало им подражать.

Неоценимым преимуществом для всех любивших Бога и любивших друг друга израильтян являлась возможность собираться на месте, где было прославлено имя Его. Трогательным доказательством действия благодати Божией служило желание Господа от времени до времени собирать Свой народ вокруг Себя. Наносил ли этот факт какой-либо ущерб личным правами домашним интересам израильтян? Напротив, от этого они во всех отношениях только выигрывали. Бог, в своей безграничной благости, заботился обо всем, с радостью изливая обилие благословений и утешений на Свой народ, на всю его совокупность и на отдельных его членов, как мы об этом читаем: "Когда распространит Господь, Бог твой, пределы твои, как Он говорил тебе, и ты скажешь: поем я мяса, потому - что душа твоя пожелает есть мяса, тогда, по желанию души твоей, ешь мясо. Если далеко будет от тебя то место, которое изберет Господь, Бог твой, чтобы пребывать имени Его там, то закалай из крупного и мелкого скота твоего, который дал тебе Господь, как я повелел тебе, и ешь в жилищах твоих, по желанию души твоей. Но ешь их так, как едят серну и оленя; нечистый как и чистый могут есть сие" (ст. 20-22).

Разве не проглядывают во всем этом благость и нежная снисходительность, с которыми Бог всегда относился к интересам и удобствам всякого израильтянина? Существовала лишь одна отговорка: "Только строго наблюдай, чтобы не есть крови, потому что кровь есть душа, не ешь души вместе с мясом. Не ешь ее; выливай ее на землю, как воду. Не ешь ее, дабы хорошо было тебе и детям твоим после тебя, если будешь делать справедливое пред очами Господа" (ст. 23-25). (Великий принцип воздержания от вкушения крови был уже рассмотрен нами в нашем "Толковании на Книгу "Левит", и мы предлагаем читателю перечесть относящиеся к этому вопросу главы). Дело было не в том, насколько израильтяне понимали смысл этих постановлений; им следовало только повиноваться, "дабы хорошо было им и детям их после них", следовало только признать всю непреложность высших прав Божиих.

Сделав эту оговорку, законодатель снова возвращается к вопросу об их общественном служении Богу. "Только святыни твои, какие будут у тебя, и обеты твои приноси, и приходи на то место, которое изберет Господь. И совершай всесожжения твои, мясо и кровь, на жертвенники Господа, Бога твоего; но кровь других жертв должна быть приливаема у жертвенника Господа, Бога твоего, а мясо ешь" (ст. 26-27).

Если бы разуму и собственной воле человека дано было говорить, он быть может сказал бы: "Почему все должны они были идти в одно и то же место? Разве нельзя было бы иметь жертвенник у себя в доме, или, по крайней мере, в каждом значительном городе, или, наконец, в главном городе всякого колена Израилева?" На это мы ответили бы так: "Не таково было повеление Божие; и этого было достаточно для каждого верного израильтянина, если бы, по невежеству нашему, мы не оказались способными понять причину тех или иных предписаний Божиих, безусловное послушание является обязательным долгом с нашей стороны, и если мы смиренно, радостно и доверчиво идем стезею послушания Богу, наши души будут озарены светом Божиим, и мы найдем обилие неизреченных благословений Божиих в нашей близости к Господу, в близости, ведомой только любящим заповеди Его". Да, дорогой читатель, именно так следует отвечать на все рассуждения и вопрошания плотского ума, который не покоряется закону Божию, да и не может. Разве мы призваны отдавать отчет неверующим и лжеученым в том, что руководит нашими поступками? Нет, нам это не поручено; это значило бы напрасно терять время и труд, тем более, что подобные люди совершенно неспособны понять нас. Как мог бы, например, неверующий или плотский ум понять, почему двенадцати коленам Израилевым повелено было поклоняться Богу только у одного жертвенника, собираться только на одном месте, соединяться только у одного центра? Это постановление осталось бы для него непонятным: великий нравственный смысл этого чудного повеления превосходит понимание невозрожденного ума.

Духовный человек, напротив, легко проникается сознание всей красоты этого устава: Иегова собирал вокруг Себя возлюбленный народ Свой, дабы все Его искупленные радовались пред лицом Его и чтобы Сам Он мог радоваться, глядя на них. Не служило ли это отрадою для всех, действительно любивших Господа?

Если сердце оставалось холодным и равнодушным, место служения Богу не имело для него никакого значения; но всякое преданное Богу сердце, всякая искренне любившая Бога душа, от Дана до Версавии, с радостью поспешили бы к Его месту там, где их ждала встреча с Его искупленным народом. "Возрадовался я, когда сказали мне: пойдем в дом Господень: Вот, стоят ноги наши во вратах твоих, Иерусалим", - центр пребывания Божия для Израиля, - "Иерусалим, устроенный, как город, слитый в одно, куда восходят колена, колена Господни, по закону Израилеву", славит имя Господне. Там стоят престолы суда, престолы дома Давидова. Просите мира Иерусалиму: да благоденствуют любящие тебя! Да будет мир в стенах твоих, благоденствие - в чертогах твоих! Ради дома Господа, Бога нашего, желаю блага тебе" (Пс.121).

В этих словах изливается сердце, любившее жилище Бога Израилева, - благословенный центр объединения Израиля, место собрания его двенадцати колен, - место, с представлением о котором в уме всякого истинного израильтянина соединялось понятие о всей красоте, о всей радости, связанных с поклонением Иегове и с общением с Его народом.

При изучении 16-ой главы нашей Книги мы еще будем иметь случай вернуться к этому вопросу; закончим рассматриваемый нами раздел приведением подлинных заключительных слов открытой пред нами главы: "Когда Господь, Бог твой, истребит от лица твоего народы, к которым ты идешь, чтобы взять их во владение, и ты, взявши их, поселишься в земле их, тогда берегись, чтобы ты не попал в сети, последуя им, по истреблении их от лица твоего, и не искал богов их, говоря: как служили народы сим богам своим, так буду и я делать. Не делай так Господу, Богу твоему; ибо все, чего гнушается Господь, что ненавидит Он, они делают богам своим; они и сыновей и дочерей своих сожигают на огне богам своим. Все, что я заповедую вам, старайтесь исполнять; не прибавляй к тому и не убавляй от того" (ст. 29-32).

Драгоценное слово Божие должно было сделаться как бы священной оградой вокруг народа Господня; находясь внутри ее, Израиль мог питаться присутствием Божиим и пользоваться обилием милосердия и благости Господа; здесь они были полностью отделены от всего, несовместимого со святостью Того, Чье пребывание среди них являлось одновременно и их славой, и их радостью, и избавлением от всякого рода греховных сетей и от всякой нечистоты.

Но, увы! в Израиле не оказалось постоянства; вскоре они разрушили стены этой спасательной ограды и отступили от святых Божиих заповедей. Они даже начали делать именно то, что было им запрещено Господом, и им пришлось пожать ужасные последствия своих поступков. Но об этом речь впереди.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА - ИНДЕКС БИБЛИИ И ПОИСК